Из-за чего больше всего готовы подать в суд друг на друга жители нашего региона? Какое уголовное дело чаще, чем обычно, прекращается за примирением сторон? И какая сфера деятельности – одна из самых конфликтогенных? Ответы на эти вопросы можно найти при помощи профессиональных медиаторов, к которым и обращаются спорящие, прежде чем встретиться в суде.
Евгений Лавренюк в медиации около трех лет. Имея юридическое образование, он сначала искал работу по специальности, а потом оказался в относительно новой для себя отрасли. Медиация, несмотря на то, что законодательно закреплена в стране последние 10 лет, так и остается для многих не совсем понятной сферой. Известно лишь, что медиаторы выступают посредниками между конфликтующими сторонами и для них не существует виноватых-невиновных.
Между тем в мире такая форма альтернативного урегулирования споров весьма популярна. По информации портала «электронного правительства», «согласно международной статистике, 30-40% всех споров проходят через процедуру медиации, в 85% из них были достигнуты положительные результаты».
– Меня привлекло то, что надо всегда держаться нейтральной стороны. В отличие от адвоката или прокурора здесь не обвиняют, не защищают, не представляют чьи-то интересы, а наоборот, мы пытаемся найти компромисс. Не нужно, защищая одного человека, направлять все усилия на притеснение другого, а ведь именно так и поступают зачастую юристы. Задача медиатора – договориться, – считает Е. Лавренюк.
А еще наш собеседник напоминает, что эта процедура в отличие от судебной – конфиденциальная. Данный факт, как оказалось, имеет большое значение для конфликтующих сторон. Причины для этого бывают совершенно разные: от нежелания афишировать свои проблемы окружающим до коммерческих тайн. Последний факт играет особую роль при долговых спорах, которые являются самыми частыми в работе медиатора. Но именно такого рода конфликты чаще всего решаются миролюбиво. По словам Евгения Лавренюка, редко когда кредиторы обращаются в суд, в основном их требования удовлетворяются на уровне третейского посредника.
Далее после долговых споров следуют уголовные дела, которые медиаторы в силах прекратить за примирением сторон. Это категории, имеющие небольшую и среднюю тяжесть, где грозит максимальный срок отбывания наказания, не превышающий пяти лет. А к видам преступлений, где пострадавший прощает нарушителя, относятся кражи или мошенничество.
За три года работы Евгений Лавренюк разрешил порядка 200 конфликтов. Результата он достиг при помощи единомышленников и при тесном сотрудничестве с судами, государственными органами, партийными структурами и другими организациями, куда с жалобами и заявлениями обращаются граждане.
– Не всегда споры заканчиваются примирением. Скажем так, все зависит от отношения людей к конфликтам. Однако бывает так, что медиатор включается в работу даже после решения суда. Это случаи, когда при исполнительном производстве важно сохранить интересы должника и взыскателя, где также можно найти стороны примирения. В целом медиация применима в любой сфере, кроме расследования коррупционных дел, и там, где затрагиваются интересы третьих лиц, – подчеркивает собеседник «ИК».
Он уверен, что альтернативное урегулирование споров еще не используется в полной мере, но с каждым годом оно все больше набирает обороты.
– Если три года назад, когда я пришел в медиацию, люди практически ничего о ней не знали, то теперь не просто имеют представление, но и нередко обращаются за помощью, – говорит Е. Лавренюк.
Рассказал медиатор и о самой главной причине, по которой многие его коллеги не выдерживают и уходят из профессии, – нельзя пропускать конфликт через себя, потому как в этом случае возникают заинтересованность и сочувствие к одной из сторон. А многие не выдерживают именно эмоциональной нагрузки.
Тот факт, что настоящий медиатор – «товар штучный», подтверждает и врач, профессор Медицинского университета Караганды Сауле Кабиева, которая также три года назад освоила новый вид деятельности.
В медицине наша собеседница – без малого 40 лет и об этой сфере рассказывает со знанием дела. Она утверждает, что именно ее любимая профессия и является самой конфликтогенной.
– Несмотря на прогресс отрасли здравоохранения, ситуация лучше не становится: количество жалоб увеличивается, число недовольных пациентов растет, конфликтов становится больше. Больше года я проработала медиатором в областной детской больнице и сама становилась свидетелем споров между пациентом и медперсоналом. На мой взгляд, специалисты по урегулированию споров необходимы в каждой поликлинике и больнице, – считает С. Кабиева.
Рассказывая о своем опыте работы третейским судьей, доктор делится своими наблюдениями: так, например, пациенты, «выпустив пар», очень быстро выходят из конфликтной ситуации. И все только потому, что медиатор поблагодарил их за обращение. А вот с коллегами у Сауле Кабиевой ситуация складывалась несколько сложнее: были среди них такие, кто озвучивал проблему и искал из нее выход, но были и те, кто раздражался.
– Я внимательно выслушивала каждую сторону и разговаривала с участниками конфликта, таким образом преодолевая первые два этапа в медиации. Однако до третьего этапа, когда встречаются обе стороны, мы дошли только в трех случаях из 100. Это говорит о том, что наше общество не готово к коммуникации. Я врач с большим стажем и прекрасно понимаю коллег. В нашей сфере нередко бывает дефицит кадров, происходит «выгорание» и многое другое, но пациенту необходимо уделить внимание. Порой, казалось бы, ничего не значащее доброе слово сказывается на эмоциональном состоянии больного. И, наоборот, некоторым пациентам следовало бы избавиться от потребительского отношения к врачам. Возможно, тогда конфликтов было бы гораздо меньше, – размышляет профессор.
Сегодня Сауле Кабиева преподает курс медиации будущим медикам и отмечает: свыше 90% студентов считают, что нуждаются в такой дисциплине, так как она помогает им взглянуть на себя с совершенно новой стороны.
Самал АХМЕТОВА
