Бесценный дар сюжета
Имя Дмитрия Пахомова известно не только карагандинским и казахстанским читателям. У писателя за годы его творчества появились поклонники в самых разных странах. Увлекательные сюжеты и яркие образы его произведений не могут оставить равнодушными ценителей современной литературы.
Дмитрий Викторович родился в 1979 году, по образованию – дефектолог-логопед, проживет и работает в Караганде. По специальности не работал, трудился в журналистике, также работает в интернет-сфере – от простого копирайтинга до раскрутки сайтов. Много его статей вышло на медицинском сайте «Формула здоровья», которого сейчас, к сожалению, уже нет.
Работы автора, написанные и опубликованные совместно с Нурланом Токсановым, – сборник рассказов «Дорога с Шахом», роман «Аутант». Обе книги вышли в издательстве «Фолиант» в Астане. В соавторстве с Н. Токсановым они работают уже почти двадцать лет, после знакомства на литературных мастер-классах фонда «Мусагет» (сейчас Открытая литературная школа в Алматы). Участвовали в различных литературных фестивалях и конкурсах, были и победы, и публикации.
Индивидуальные работы Дмитрия Пахомова, которые издавались в Сети, – роман «Путешествие по кругу» и философские трактаты «Ключ к информационной эпохе», «Идеология любви», «Информация и новые общества» (они в основном читались в узком кругу философских клубов).
Литературных трудов у Дмитрия гораздо больше перечисленных, но это в основном рассказы, некоторые из которых публиковались в журнале «Апполинарий», в различных литературных сборниках и, конечно, в Интернете. С соавтором они планировали издать уже третий сборник, но пока это отложили. Сейчас творческий тандем закончил работу над новым романом, однако вопросом публикации еще не занимались.
– Литературу любил еще с детства. Особенно увлекался фантастикой. В школе, в старших классах, у меня была учительница литературы – Ирина Валентиновна Варыгина. С ее помощью и начал осваивать литературу более серьезно. Написал свои первые рассказы. В нулевых годах появилась возможность поучаствовать в конкурсе, проводимом фондом «Мусагет». Отправил туда свои работы, и они прошли. Меня пригласили на обучение в литературную школу этого фонда, которую тогда возглавляла Ольга Борисовна Маркова. Здесь я уже узнал о литературе многое с профессиональной стороны. И познакомился с Нурланом Токсановым. Мы решили работать вместе, поскольку мне понравились его подход к творчеству и литературный язык, ему – мой «дар сюжета» (так охарактеризовала мой самый большой плюс в литературе Ольга Борисовна), – рассказывает автор о своем творческом пути.
Сегодня мы предлагаем вниманию читателей отрывок из рассказа Дмитрия Пахомова, который был опубликован в одном из сборников.
Семя вяза
Шипение открывающейся вакуумной двери, легкие музыкальные звуки кодировки – в палату кто-то вошел. Желябин с трудом открыл глаза.
– Как ваше самочувствие? – рядом стоял улыбающийся врач. Белый, слегка поблескивающий халат, чистая, светлая кожа лица и синие, цвета морозного неба глаза.
Александр хотел сказать, что его состояние и так отслеживается в онлайн-режиме программой лечебной палаты, но, не желая тратить силы, просто кивнул. За последние дни он вообще толком не говорил, мечась между сном и постельной явью. А где же он пребывал до этой уютной, но все-таки бездушной палаты, утыканной хитрыми приборами и панелями? В памяти ему представали враждебный Космос, корабль, лед…
– Отлично, – между тем продолжал врач. – Сегодня палату переведем в полуоткрытый режим. Пора похвастаться своими достижениями. Думаю, вы будете приятно поражены.
Он легонько пожал руку лежащему пациенту и отвернулся. Снова прозвучали слова «полуоткрытый режим», а дальше произошло нечто неожиданное… Александр даже вздрогнул. Стены и частично пол будто растворились в воздухе. Открылся пейзаж мира, таинственный и одновременно отдаленно знакомый. Оказалось, что палата находится не на поверхности Земли, как он предполагал, а парит на высоте нескольких километров.
– Ну, звезды, я думаю, вам сейчас не слишком интересны, поэтому потолок не тронем. А внизу – вид нараспашку. Просто попросите увеличить, – врач жестом указал на город.
Желябин не совсем понял слова врача «попросите увеличить», но переспрашивать не имел желания.
Стали лучше видны высотные дома, густые зеленые деревья, прогуливающиеся люди. Красиво, но чего-то не хватало. Потом Александр вдруг осознал: внизу практически нет техники, словно смотришь на экологический оазис.
Пациент повернулся к врачу, но тот, опережая слова, быстро произнес:
– Все вопросы потом. Привыкайте разбираться во всем сами.
И с этим словами загадочный врач вышел из палаты. Желябин остался один на один со странными и необычными для него видами на Землю.
Сначала он просто лежал и смотрел. Внизу протекала неведомая тихая жизнь, но Александр никак не мог сориентироваться, как неопытный турист. Он забыл вкус вещей, возвращающихся к нему из прошлого. Что за деревья растут внизу? Похожи на вязы. Разглядеть бы листья, тогда можно определиться точно.
Он поднял руку, указал на один из сквериков внизу и то ли подумал, то ли сказал:
– Увеличить.
Кажется, все-таки сказал, хотя прозвучало робко и тихо. Тут произошло неожиданное: палата отреагировала, и картина внизу выросла, словно на клавиатуре нажали соответствующую команду или отдали голосовую команду, что раньше Александр любил делать. Но ведь там он работал с компьютером, а здесь живая природа! Ему стали видны аллеи, цветущие кустарники, изумрудная трава. Затем картинка стала еще подробнее, и Александр разглядел на ветвях деревьях неравнобокие мелкозубчатые листья, плоские коричневатые орешки семян, запрятанные в перепончатые прозрачные крылышки, и обрадовался им, как ребенок. Вязы!
Его внимание привлекла пожилая женщина, шедшая по аллее, в ладони у нее что-то заморгало. Кажется, коммуникатор, но какой миниатюрный и практически невидимый глазу, если б только не сигнал входящего! Она заговорила, отвлеклась и налетела на стоящего впереди мужчину. Неожиданное столкновение вызвало легкое смятение обоих, похоже, больше оправдывался ни в чем неповинный мужчина. Впрочем, сценка поначалу не выглядела необычной для Александра, а казалась взятой из прежней, полузабытой жизни. Однако в этот же миг воздух вокруг них будто сгустился, и аллея начала расползаться. Один из вязов рухнул, как подкошенный, на газон. Между тем не было даже малейшего ветерка, не говоря об урагане.
– Что происходит? – воскликнул пораженный Александр, непонятно к кому обращаясь, но подозревая, что за ним наблюдают через невидимые для него камеры слежения.
А вид снизу опять уменьшился, и мелкие детали превратились в туманные расплывчатые пятна.
– Это настоящее? То, что вы мне здесь показываете? – продолжал вопрошать сбитый с толку пациент.
Рядом с кроватью появился все тот же врач. Александр мог бы поклясться, что он буквально материализовался из воздуха. Ситуацию спасало лишь то, что врач всегда доброжелательно улыбался, внушая спокойствие.
– Не беспокойтесь. Все, что вы видите внизу, настоящее. А вот я – компьютерная проекция, – он похлопал себя по груди. – Просто смотрите и отдыхайте.
Надо же, врач не живой, а голограмма. Но очень реалистичная, не отличишь от настоящего человека.
«Просто смотрите и отдыхайте» – слова вроде понятны и просты. Обрывки воспоминаний периодически всплывали в памяти. Корабль назывался «Мега», далее смутно. Видимо, произошла авария, раз доставили в обычный госпиталь санитарным челноком. Кто доставил? Почему он остался жив? Подробности того страшного дня мозг вспоминать отказывался, да, честно сказать, Желябину и не хотелось.
Две недели назад, когда в первый раз очнулся, к нему подкатил робот-психолог. Ему-то как раз Желябин не удивился. Обычный андроид, с круглой головой, смешными человеческими ножками, правда, на колесиках. Известно ведь, что конструкторы подобных роботов страшно консервативны или же придерживаются своих неписаных традиций. Конструкторы – особая каста, это Александр Желябин всегда признавал и удивлялся, откуда берутся такие умники. Он хоть никогда и не считал себя глупым парнем, но разные электронные прошивки, громоздкие программы с вычурными кодами да процедурами быстро утомляли. То ли дело гонки на скоростях, близких к световым! Вот от них у Александра всегда перехватывал дух и зашкаливал адреналин. Видать, во все времена молодые люди делятся на два типа: зубрилки, которым только дай учиться да задания выполнять, и дерзкие покорители галактик. Впрочем, кое-какими азами кибернетики и электроники Желябин, конечно, владел, иначе бы не назначили его командиром межгалактического корабля.
«Психолог» оправдывал свое название и показался пришедшему в себя космонавту самой учтивой моделью, с которой ему доводилось встречаться. Даже имя имелось у андроида, Джон. Точно так звали любимого пса Желябина. Совпадение? Вряд ли. Настоящий психолог должен располагать к себе с первой же секунды. По-видимому, Джоном тот представился именно по этой причине. Надо бы уточнить настоящее имя, промелькнуло в мозгу Александра.
– Вы, наверное, удивлены, Саша, что с вами общается то голограмма, теперь вот андроид, а не человек? – ласково спросил робот.
Александр пожал плечами, а Джон, чуть выждав, продолжил:
– Дело в том, что мы, роботы, имеем одно существенное преимущество перед человеком.
– Какое же? – спросил Желябин.
Он с удовольствием потягивался, ощущая, что руки и ноги его исправно служат, хотя неизвестно, сколько времени провели без движения.
– Ответ простой, – произнес андроид. – Мы не контагиозны. Наше дыхание чисто и невинно, как у младенца. Впрочем, у нас и вовсе нет никакого дыхания. Поэтому во избежание некоторых ненужных эксцессов на встречу с такими, как вы, пациентами нас направляют первыми.
– Что со мной случилось? – резко спросил Александр. – Где мой экипаж?
Джон помедлил с ответом, нажал на невидимый для пациента тумблер, и Александр медленно поднялся вместе с изголовьем кровати, кроме того, ощутил касание легчайших присосок, бархатных, словно гусеница, и его охватило чувство эйфории. Все для него внезапно стало нереальным, потусторонним, отступили страдание и грусть.
– Вы остались один, Александр. К сожалению, другие члены корабля погибли. После тяжелого ранения они поместили вас в криогенную камеру. Единственную камеру. Вам повезло, Александр.
Слова Джона как будто затронули спавший доселе участок памяти Желябова. Сергей, Раджив, Азамат, Стефания… И Марина… Они все погибли. Остался он один.
– Сколько я пробыл в космосе?
– Можете сосчитать сами. По показаниям бортового журнала вы вылетели к Эпсилону 25 января 2080-го.
– Какое число сегодня?
– 21 мая 2220-го.
Александр пошевелил губами. Сто сорок лет! Сказанное андроидом никак не желало укладываться в голове.
Джон опять сделал паузу, а потом произнес:
– Конечно, Саша, вы понимаете, что за длительное по масштабам Земли время многое изменилось и к этому надо привыкнуть.
Александру захотелось опять принять горизонтальное положение, и он хотел было уже сказать об этом Джону, но внезапно без всякой просьбы изголовье медленно опустилось, глаза Желябина закрылись, и он опять впал в забытье…
Подготовила Лиэль СТЕПКИНА
Коллаж Юрия БИЛУШЕНКО
