Причины, по которым люди оказываются в трудной жизненной ситуации, разные
(Окончание. Начало в номере от 5 октября 2024 года)
Необорвавшаяся ниточка
Валентина Кондратьева родом из Узбекистана. В раннем детстве ее семья переехала в Россию, а с 1957 года она живет в Казахстане. На ее долю выпало много трагических событий. Скоро ей исполняется 76 лет, но печали в ее жизни было больше, чем радости. Семейное счастье, наполненное гармоничными отношениями, стало несбыточной мечтой. Хоть и родила троих сыновей, муж за них ответственность не нес. Дни напролет только и делал, что пил. С ним она развелась, когда тот начал таскать ценные вещи из дома и распродавать.
– Четвертого иждивенца я не в силах была содержать. После развода добивалась от него алиментов, но не дождалась, так и помер он, – не скрывает обиду и злость Валентина.
Дети, конечно, выросли, а поднимать их одной было непросто. Но почему теперь в преклонном возрасте она оказалась на улице? Первенец живет в России, но, кажется, мать ему больше не нужна. Средний сын, Юрий, перенял пагубные привычки отца. Ни дня не работал, неустанно пил, что привело к циррозу печени. Но и это его не остановило. Сожительница сына заявила, что он облил себя керосином и поджег. На тот момент в квартире он находился один и, к несчастью, сгорел заживо. Квартира тоже сгорела дотла, вплоть до окон, а вместе с ней и все документы членов семьи.
– В то, что Юрка намеренно сделал это, никогда не поверю. Конечно, как ребенка жалко, но как вспомню всякие его проделки, успокаиваю себя тем, что теперь люди отдыхают от него, – говорит о наболевшем мать.
Превратившуюся в пепел квартиру восстановить не получилось, денег едва хватило на похороны.
Во время нашего разговора Валентина все больше говорила о младшем сыне, Игоре. Казалось, все мысли были только о нем. От неизвестности и переживаний она давно потеряла покой в душе, особенно ночью, когда в темной тишине остается наедине с собой. Виной тому – прерванная связь с сыном. Даже одна добрая весточка, что он жив, придала бы смысл ее бродячей жизни.
– Последний раз звонил на мой юбилей – 60-летие. Тогда он объяснил: чтобы мне позвонить, ему надо было нанять машину и ехать 10 километров, так как на поле, где работал, не было связи. С тех пор прошло 16 лет, а я каждый день жду, когда он объявится. Материнское сердце подсказывает, что мой Игореша жив. В приюте иной раз перед сном думаю, как мне здесь хорошо, но как там мой сыночек? Может, голодный и на холоде лежит… Раньше хоть бедно жили, но были вместе, и оттого было спокойно на душе, – опустила она глаза, словно чувствуя свою вину. – Игореша – трудолюбивый, не пьет. Уговорил вместе в селе у хозяев работать. Он все по дому делал, цыплят кормил и технику чинил. Я тоже выполняла несколько дел одновременно, была кухаркой, уборщицей и прачкой. Вставали ни свет ни заря, трудились целый день не покладая рук. А денег там не платили, вот поэтому я вернулась в город жить у подруги, а он уехал дальше искать нормальный заработок. Было время, когда мы с местным участковым искали его по нескольким хозяйствам под прикрытием того, что я якобы ищу работу, а не сына. Его могут скрывать – обычно хозяева документы забирают и держат людей у себя в качестве бесплатной рабочей силы. Но, увы, все попытки были безуспешными. Пользуясь возможностью, хочу попросить, если кто знает или слышал про моего сына Кондратьева Игоря Васильевича, 23 февраля 1976 года рождения, прошу дать знать, – с надеждой сказала она.
Как-то в одну из таких беспокойных ночей мать пожелала, чтобы ее пропавшее дитя, если жив, приснился во сне. В ту ночь было странное видение. Она держит на руках маленького мальчика, думает, куда положить, где бы спрятать и как согреть. Заворачивает дитя в одеяло и прикладывает к груди. И весть не заставила себя ждать. В тот же день психолог центра Дана Кушербаева подошла к ней и радостно заявила: «Валя, для тебя сюрприз, из России деньги прислали!» Оказалось, старшая сестра и ее дети разыскивали ее целых 23 года. Даже специально приезжали в Казахстан, искали везде, ходили на кладбище, где были похоронены мама и родные, там оставили записку, надеясь, что попадет в руки сестры.
– Огромное спасибо Дане, она по своей инициативе нашла моих родных. Смогла даже пообщаться с родней через видеосвязь, – радостно поделилась пожилая женщина.
И это не первый случай, когда с помощью психолога находилась родня.
– Реагируют родственники по-разному, чаще всего не хотят общаться, так как давно вычеркнули их из своей жизни, но через психологические беседы убеждаю в обратном. Радуюсь, когда они откликаются и восстанавливается связь хотя бы по телефону, – говорит специалист.
Валентина уже девять месяцев ждет оформления документов и пенсии, чтобы показаться врачу и получать пособие. Дальше планирует обустроиться в доме престарелых.
Замкнутый круг
Как рассказывает директор Центра ресоциализации Калкаш Батырбеков, раньше сюда умудрялись тайком проносить алкоголь. Сейчас здесь установлена строгая дисциплина.
– Поход в магазин осуществляется в сопровождении нашего сотрудника. Также установлены камеры видеонаблюдения, с их помощью мы следим за порядком. Например, в домах престарелых и инвалидов постояльцам разрешается выходить в дневное время, а это для них хорошая возможность выпить. Обнаружив такое, эти учреждения их выселяют, и они снова оказываются у нас, – поясняет он. – Многие из них – наши постоянные жильцы. Особенно в зимний период бездомные приходят к нам на теплый ночлег. Ведь здесь денег не берут, наоборот, за счет государственных средств их кормят, одевают и восстанавливают документы. А если дальше захотят жить с родственниками, правда, это редко происходит, то мы этому будем только рады. Буду откровенен, показатели возвращения их к нормальной жизни очень низкие. Я работаю здесь около шести лет, за все время только 3-4 человека смогли сделать это. Грустно, когда видишь их потухшие глаза, потерянный интерес к жизни. Как бы мы ни проявляли заботу к старикам и инвалидам, они возвращаются к прежним привычкам. Становится очень обидно, когда тратим годы, чтобы их оформить и обустроить, но уже через неделю – максимум через месяц они снова бродяжничают.
Среди скитальцев есть и те, которые в свое время учились в вузах, получали квалификацию. У некоторых незаконченное высшее образование. Однако все так или иначе не стали специалистами в силу разных обстоятельств. В большинстве случаев – из-за своих слабостей: выбрали неправильный путь, разрушились семьи. Если дети вырастали без любви и заботы, то и сами оказывались на улице.
Только мечты
52-летняя Гульмира Жейбейгенова после восьмого класса поступила в медицинское училище. Дальше продолжила обучение в мединституте. Когда окончила его, очень радовалась, любуясь дипломом, строила грандиозные планы. Казалось, что впереди только хорошее. Собиралась в интернатуру. В один из августовских вечеров в общественном транспорте в районе Майкудука состоялась ее встреча с будущим гражданским мужем. Тогда мечтательная и наивная молодая девушка даже не подозревала, что с этого дня ее жизнь разделится на до и после. Он был старше ее на 12 лет. О его пристрастии к алкоголю она узнала позже, когда стали жить вместе. Сегодня состоящая на учете в наркологическом диспансере Гульмира считает, что стала зависимой от этого же зла по вине избранника.
– Интернатуру не прошла. Он меня от себя не отпускал, посадит рядом, сам пьет и меня заставляет. Приучил к выпивке, сначала к спирту. Много раз уходила, везде находил. Принуждал, чтобы жили вместе. А возвращалась я потому, что боялась за младшую сестру. Эльмира снимала квартиру в соседнем районе, одна воспитывала сына-третьеклассника. Мой гражданский муж имел власть и над ней. Заявления сколько раз писала в полицию, забирали, а на следующий день отпускали, – с горечью рассказывает она.
Их супружеская жизнь закончилась трагически. Гульмира с сестрой уехали в родной край в Костанай помогать брату-инвалиду. Весь месяц, пока она отсутствовала, муж беспробудно пил. Он был в таком опьянении, что злость перемешалась с ярым гневом, и он не соображал, что делал.
– По приезде только перешагнули порог дома, как он закрыл дверь за нами и начал избивать. Сестра не успела опомниться, как с ходу получила тройной удар деревянной палкой. Скончалась на месте. Чудом живы остались я и племянник, – с дрожью в голосе вспоминает те ужасные минуты женщина.
После этой беды все родственники отвернулись от нее. Кто-то винит в смерти сестры, а кто-то вовсе ненавидит. «Я как проклятая!» – говорит, вытирая заплаканные глаза, Гульмира. Дальше что-то невнятно бормотала, слезы вновь текли по ее опухшему и морщинистому лицу. Несмотря на то, что прошло много лет, боль от потери родного безвинного человека не проходит, а усиливается еще больше.
Даже когда насильника и убийцу упрятали за решетку, то ли от последствий его влияния, то ли от горя она пристрастилась к алкоголю и забыла про все мечты, которые, будучи молодой девушкой, хотела осуществить. В скором времени риелторы обманным путем отобрали квартиру. Так она оказалась на улице. Жила где теплее, но душу согреть так и не удалось. Там она нашла новых друзей. Сейчас многие живущие в центре – те старые знакомые, которые между собой делились и горем, и дорогим им напитком. А в холодное время года нанималась к хозяевам, трудилась на износ. Ухаживала за скотом, возила сено, таскала воду, убирала навоз, тоннами перекидывала уголь, одним словом, выполняла всю грязную работу. А взамен кормилась и спала в сухом и теплом месте. Порой от усталости хотелось все бросить и сбежать, но за забор выходить запрещали. Камеры, установленные по углам, тоже препятствовали этому. Жила словно за решеткой. Сегодня за ее спиной – неоправданные надежды, затуманенное сознание, побои и скандалы, потеря родного человека и неродившиеся дети, улицы и дворы, которые стали домом, пятимесячное лечение в наркологическом диспансере, период жизни в церкви среди инвалидов – всего не перечесть. Потому и хочет она уставшую голову опустить на крепкое плечо.
– Не так давно завязались отношения с бывшим «афганцем». Как истинный джентльмен ухаживает, помогает, тоже уехал на заработки. Как накопит деньги, будем снимать квартиру, – надеется она.
Еще благодарит работников центра, что приняли, обогрели.
– Слава Богу, у меня все документы с собой, но до пенсии еще далеко. Пока зарабатывать не могу, состою на учете, и прописки нет. Как приведу все в порядок, хочу устроиться на любую работу, даже мыть полы. И в реанимации у меня большая практика. Руки еще не забыли делать уколы, даже внутривенные. Поэтому и с работой сиделки тоже вполне справилась бы, – уверена женщина.
Руководителя центра тоже беспокоит ситуация, когда они не знают, куда распределить тех постояльцев, кто еще не достиг пенсионного возраста, но и не может работать.
– Было бы оправданно, если бы их привлекли к легкому труду, который они способны выполнять. Например, сидя на одном месте, эти люди вполне справились бы с такими обязанностями, как упаковывать, резать или клеить. Добросовестным трудом зарабатывали бы деньги. Тогда и у человека поменяется отношение к жизни, вернется уверенность, что он полезен обществу, – полагает Калкаш Батырбеков.
Қайныш БҰХАРБАЙ
Фото Жангелді ӘБДІҒАЛЫМОВА