Холодным летом 53-го

Удивительно, каким непостижимым образом порой перекликаются события прошлого и дня сегодняшнего. Нескольким заключенным Карлага, отбывавшим срок за измену Родине, спустя полвека удалось заявить о себе: «Без вины виноватые».

В фонде областного историко-краеведческого музея хранится интересный артефакт - три исписанных аккуратным почерком тетрадных листа, под которым стоят подписи семерых человек: «Все мы из бригады № 37 Асетова Владимира Николаевича». Послание датировано 22 июня 1953 года. Наверное, авторы закладывали в это особый смысл.

Примечательна и сама история нахождения письма. Как сообщил заместитель руководителя музея по науке Даурен Жусупов, в 2002 году в поселке Кызыл вблизи города Абая при разрушении старых построек, сооруженных руками заключенных, была обнаружена замурованная бутылка, в которой и содержался документ. Вот что в нем говорится (орфография сохранена): «Уважаемые труженики! Друзья по труду. На вашу долю выпало «счастье» ломать наш труд. Это смазычное помещение и окружающие его: депо, мех-мастерские, АбКа, материальный склад строились руками полит-заключенных содержащих в спецлагере. 90% из этих заключенных были осуждены сроком на двадцать пять лет лишению свободы и последующую поражению избирательных прав с конфискацией всего имущества.

...За постройку всех перечисленных выше зданий мы получили в качестве оплаты труда в среднем по 90-100 рублей. Всего на этих работах было занято 60-70 заключенных. Письма к родным и семьям нам разрешали писать два раза в год. Охраняли нас спецвойска МГБ и МВР с помощью собак ищеек. Мы жили в самый расцвет культуры XX века и как было досадно видеть и переживать все ужасы неволи «Без вины виноватыми». Сталинская эпоха вымотала из нас все что могла. Данное маленькое письмо мы написали как документ. Если он сохранится, то передайте его для в писания в страницы истории...»

Работникам музея удалось найти материалы на нескольких осужденных. Из них следует, что Владимир Герасимчук был осужден на 25 лет «за то, что установил связь с бандитами «ОУН» и разрешил последним оборудовать в своем хозяйстве «схрон». Мугутдин Сайфутдинов признан немецким агентом. В своей автобиографии он честно писал, что после ранения в ногу под Армавиром попал в плен, был помещен в лагерь города Пятигорска и, не выдержав трудностей, пошел служить немцам.

Ефим Тушканов, напротив, никогда не признавал себя государственным преступником. В январе 1954 года он писал прошение о помиловании Президиуму Верховного Совета, где подробно изложил свою биографию, боевой путь и обстоятельства пленения и жизни «под фашистами». Простой школьный учитель (с 1938-го по 1949 год, не считая военный период, он работал в одной из школ южных регионов Казахстана) добровольцем ушел на фронт, был командиром взвода разведки, получил звание лейтенанта. Выходя из окружения с 19 бойцами, перед которыми стояла задача освободить деревню от немецких автоматчиков и обеспечить продвижение оставшихся на соединение с частями Красной Армии, шедшими навстречу, получил ранение и контузию в результате разрыва мины.

«Мои убеждения, моя национальная гордость ничего общего не имели и не имеют с изменой моей любимой Родине», - подчеркивал Е. Тушканов в прошении.